Людмила Алексеевна Пахомова (1946-1989) и Александр Георгиевич Горшков (род. 1946)

» Фигурное катание » Людмила Алексеевна Пахомова (1946-1989) и Александр Георгиевич Горшков (род. 1946)

Олимпийские чемпионы в танцах на льду 1976 года. Чемпионы мира 1970-1974, 1976 годов. Чемпионы Европы 1970-1971, 1973-1976 годов. Чемпионы СССР 1969-1971, 1973-1975 годов. Пахомова - чемпионка СССР 1964-1966 годов.

Людмила Пахомова и Александр Горшков - первые олимпийские чемпионы в спортивных танцах на льду - оставили миру танцы, которые забыть невозможно. Танцы, которым суждена долгая жизнь, как настоящим произведениям искусства.

Людмила Пахомова родилась 31 декабря 1946 года. Всю жизнь примером для Людмилы был ее отец - летчик, Герой Советского Союза Алексей Константинович Пахомов. С самого начала Людмила весьма успешно осваивала премудрости фигурного катания. Первым ее партнером в парном катании был Сергей Селезнев. С ним она добилась неплохих результатов. Они стали вторыми в стране среди юниоров. Но вскоре пара распалась. К окончанию школы Людмила была мастером спорта по фигурному катанию, однако решила поступать в ГИТИС на балетмейстерский факультет. И благополучно окончила его в 1970 году.

Александр Георгиевич Горшков родился в Москве 8 октября 1946 года. Фигурным катанием начал заниматься в шесть лет. Но не слишком в нем преуспел. Был середнячком и в парном катании, и в одиночном. В школе Саше легко давались точные предметы. Но попытка поступить в Институт тонкой химической технологии оказалась неудачной. Подвела четверка по сочинению. В 1964 году Саша поступил в ГЦОЛИФК. Фигурное катание он не бросил. Горшков полгода занимался танцами с Ириной Нечкиной, когда последовало неожиданное приглашение Пахомовой.

Они встретились в 1966-м. В том году Пахомова с Рыжкиным выступила на чемпионате мира. Их произвольная композиция под русскую музыку привлекла внимание. В ту пору в СССР, по сути дела, не было специалистов в танцах на льду. Та удачная программа была пробой сил молодого тренера Елены Чайковской - тогда еще Новиковой.

Пахомовой было тяжело выступать с Рыжкиным. Сказывалась большая разница в возрасте: их звали Мила и Виктор Иванович. Рыжкин был не только партнером, но и тренером. А Людмила к тому времени уже имела свои взгляды на спортивные танцы. После окончания сезона Пахомова обратилась к Чайковской с просьбой о совместных тренировках, что говорило о ее смелости и высокохудожественном чутье. Пахомова и Чайковская нашли друг друга не случайно. Другое дело - выбор нового партнера, перворазрядника Саши Горшкова, который оказался неудачником. Чем подкреплен был этот рискованный шаг? Собственно, тогда решительность всего этого трио имела превосходную степень.

В этом творческом коллективе у каждого была не только своя определенная роль, но и свой, неповторимый характер. Партнерша - человек темпераментный, вспыльчивый. Как это использовать при изучении новой техники, создании новых программ, работе над приближением к тому результату, который являлся отправным моментом при рождении коллектива, ставшего в конце концов неповторимым?! Партнер, наоборот, выдержан и терпелив. Однако замкнут, самобичеватель... Вот такие психологические шарады приходилось решать Чайковской.

К чему же стремились они, наметив себе победный путь? Прежде всего - и всегда - к безукоризненному владению техникой обязательных танцев. Только в этом случае, знали они, можно приблизиться к законодателям мод - английским танцорам. Пахомова работала за двоих, но и Горшков выглядел необычайно целеустремленным.

Тренер довольно скоро выявила лучшие стороны дарования каждого в дуэте. Начался первый этап работы. Был выдвинут главный девиз - равноправие партнеров. Вероятно, это и подстегивало Горшкова, помогало ему выстоять в те особенно трудные первые месяцы. Уже осенью 1966 года был взят первый рубеж, и вопреки прогнозам о бесперспективности новая танцевальная пара получила путевку в сборную команду страны.

С самого начала было решено, что Пахомова и Горшков никогда не повторят движения, шаги, повороты, исполняемые другими танцорами. Только свое. Создание индивидуального направления в танцах, борьба за первенство сначала внутри страны, а затем и на мировой арене потребовали совершенно иной - качественно и количественно - работы. Поиски приходилось вести на грани риска. Часто их не понимали. Часто отрицали то, что они уже успели сделать. Но они не сдавались. Возможно, эта твердость позиции помогла им уверенно идти по пути к олимпийскому чемпионскому титулу.

Прошел всего один сезон после их дебюта, и они оказались в поле зрения представителей большого балета. В 1968 году известный танцовщик, заслуженный артист РСФСР В. Тихонов писал: «Людмила Пахомова и Александр Горшков показали программу такой законченности, такой умной и смелой композиции, такой во многом неожиданной трактовки привычных па, наконец, такого технического блеска, артистизма, темперамента, что, кажется, оценки зрителей, и телезрителей в том числе, на сей раз куда более правильны, чем оценки судей».

У Чайковской, Пахомовой и Горшкова за плечами было уже два года беспрерывной, интенсивной работы. Вырабатывался свой стиль, основанный на очень сложной технике и совершенном равенстве партнеров, создавались сложнейшие элементы. Все трое были полны сил, все стороны треугольника были спаяны между собой сверхнадежно. И в этом единстве замыслов, в этой слитности характеров можно было уже тогда предугадать будущую стремительную динамику роста, будущий успех пары.

В 1969 году была создана программа, включающая три танцевальные миниатюры. Первые две, сопровождающиеся традиционной, хотя и сложной эстрадной музыкой, сомнений не вызвали. Зато третья - отрывок из «Озорных частушек» Родиона Щедрина - произвела удивительное впечатление. В удалом, разнообразном по ритму музыкальном отрезке был показан свой характер, неповторимый шарм, соответствующий танцевальному амплуа Пахомовой. Этого не заметили, более того, предупредили - никакого быстрого темпа, никаких новинок и т. п. Но именно в этой, третьей части, и видели спортсмены зародыш будущего танца на льду. Первый же международный старт доказал их правоту. На чемпионате Европы 1969 года Пахомова и Горшков - бронзовые, а через месяц на чемпионате мира - серебряные призеры. При том, что в те времена в составе судейских бригад еще не было советских судей.

На чемпионате Европы в Гармиш-Партенкирхене руководитель технического комитета ИСУ по танцам Лоуренс Демми признался, что именно с Пахомовой-Гошковым связывает свои надежды добыть место в олимпийской программе для танцев. И главным образом за счет того, что Пахомова и Горшков несут с собой новое направление в танцах, выразительное и чрезвычайно спортивное. И если остальные пары пойдут сходными путями, олимпийский комитет не сможет устоять перед таким натиском.

В то время спортивные танцы на льду при всей их привлекательности долгое время считались чуть ли не незаконнорожденным дитем фигурного катания. Чемпионские звания на европейских и мировых турнирах здесь стали разыгрываться только в начале пятидесятых годов. А о включении танцев в программу олимпиад вообще и речи старались не заводить.

Пахомова-Горшков продолжали прогрессировать. Произвольный танец 1970 года принес множество творческих находок, с точки зрения постановки танца и музыкальной композиции. Найдено было много поддержек, нетрадиционным, неожиданным была смена направления движений, увеличилась скорость и филигранность шагов. Совершенно по-новому зазвучали Бетховен, Монюшко, Шопен. В танце играло все - тело, руки, глаза. Однако партнеры разошлись в оценке этого танца.

Пахомова: «В произвольном танце 1970 года, с которым мы впервые стали чемпионами Европы и мира, мы показали только самих себя, свое умение, свою техническую виртуозность. Танца же, по-моему, не получилось. Это был эксперимент, лаборатория. После успеха «Озорных частушек» мы захотели потрясти всех уже суперсложностью танца. Все трое мы были увлечены такой задачей. Музыка была подобрана соответствующая именно такой программе. В этом чисто спортивном танце не было даже медленной части. Мы всем задали работу. У судей, говорят, голова начинала болеть к концу третьей минуты. Мы сами не знали, останемся ли живы к финишу программы.

Этот танец и сейчас, если внимательно его посмотреть, покажется очень сложным. Но тогда это было вообще что-то невообразимое. Если сложить все элементы, скажем, пяти следующих пар, то и тогда их не хватило бы для нашего танца.

Возможно, именно из-за перенасыщенности сложными элементами танец не производил должного эстетического впечатления. Сердца он не затрагивал. Для нас он был огромным физическим и нервным напряжением, которое, вероятно, передавалось и судьям, и зрителям. У сопереживающих с нами зрителей (по свидетельству многих наших знакомых) мышцы начинало сводить. А Лоуренс Демми, бывший на чемпионатах мира и Европы руководителем бригады, сказал мне, помнится, следующее: «Вы так красиво катаетесь. У вас такие хорошие лица. А в новом произвольном танце мы лиц и не успеваем разглядеть...»

Эта программа стала для нас уроком. В дальнейшем мы стремились к большей соразмерности всех слагаемых танца».

Горшков категорически не согласен с партнершей, считая, что только таким сложнейшим танцем они могли покорить судей. А оценки признанных специалистов были действительно очень высоки. Эрик Соокуп - арбитр из Чехословакии - сказал, что оригинальный танец Пахомовой и Горшкова поражает феноменальной сложностью. Что эта пара открывает новый путь танцам на льду...

«То, что вы показали, сверхпрогресс!» - сказал Пахомовой, Горшкову и Чайковской один из руководителей Международного союза конькобежцев.

Эта фраза была произнесена после того, как наши танцоры впервые на первенстве в Любляне стали чемпионами мира. Победа досталась нелегко: преимущество перед американскими танцорами Швомейер-Сладки дал им голос лишь одного судьи. А ведь за несколько недель до первенства мира на чемпионате Европы в Ленинграде Людмила и Саша победили всех с подавляющим преимуществом, их превосходство, новизна программы, ее сложность, оригинальность вызывали восторг.

Требовалось время, чтобы некоторые тенденции, существовавшие в спортивных танцах на льду, а вернее, в среде зарубежных специалистов, стали очевидными. Пахомова и Горшков предлагали миру спортивных танцев на льду новые сверхсложные технические и постановочные решения, которые не под силу были пока никому другому. И настолько далеко ушли чемпионы вперед, что надо, оказывается, было притормозить их, создать искусственно напряженность борьбы.

Вот и пришлось им еще два года вести труднейшую борьбу, предлагая все новые и новые доказательства своей правоты. И лишь один раз - на чемпионате Европы 1972 года - впереди очутились западногерманские фигуристы брат и сестра Бук. А между тем этих чемпионов можно было даже формально упрекнуть за многие нарушения правил танцевальной композиции. Часто их танец напоминал неудачное парное катание.

Но на пьедестале наши улыбались. Чайковская у борта улыбалась тоже. Горшков тогда емко сказал: «Мы уже думаем о завтрашнем дне, мы знаем свой путь к победе, и мы в ней не сомневаемся!»

Прошло немногим более месяца, и на мировом чемпионате с большим преимуществом победили Пахомова и Горшков. Эрих Бук на пресс-конференции тогда сказал: «Они просто-напросто нас выпороли. Они нас проучили...»

«С 1972 года и началась эра безраздельного господства лучшей нашей танцевальной пары, - говорит Чайковская. - Каждый год мы создавали новые и новые, непохожие один на другой танцы. Специалисты удивлялись: как же это вам удается? Сегодня я могу признаться: так много удалось сочинить произвольных показательных и оригинальных танцев потому, что Людмила Пахомова и Александр Горшков чрезвычайно быстро и грамотно вживались в свои новые образы».

Оригинальные танцы, созданные Чайковской для Пахомовой и Горшкова, получали неизменно очень высокие оценки. Превосходной была самба-72, всем запомнился сложнейший и сверхэмоциональный вальс на музыку Хачатуряна. Кстати сказать, музыку для оригинального танца иногда найти тяжелее, чем для произвольного. Кажется, все очень просто: вальс, танго, полька - сколько их создано! Но ведь для данной пары нужен только один, их танец, их мелодия, неповторимая и оригинальная. В свое время композитор Владимир Блок специально написал для Пахомовой и Горшкова польку. А самбу вообще пришлось везти из Бразилии...

Победа в Калгари-72 потребовала огромных дополнительных усилий, и не только потому, что Пахомова и Горшков были в роли отыгрывающихся...

Это случилось после того, как были выполнены обязательные танцы. Днем Людмила и Саша пообедали вместе с другими фигуристами в ресторане гостиницы, где жили участники чемпионата. После этого они отправились отдыхать. К вечеру ребята вынуждены были остаться в кроватях. Температура у обоих была под сорок. Рвота - через каждые пять минут.

Срочно был вызван врач команды, а затем еще и канадский. Диагноз: сильное отравление (при этом никто из сидевших с Людмилой и Сашей за столом не пострадал).

Сутки врачи сбивали температуру. Были пропущены очередные тренировки. Вялость и слабость - сильнейшие. На последней тренировке спортсмены лишь слегка проверили самые трудные элементы, сохраняя остаток сил для решающего выхода на лед.

И они станцевали так, что ни один из пятнадцати тысяч зрителей не догадался, через какой кризис прошли накануне Пахомова и Горшков.

Пахомова и Горшков вместе со своим троенером, создавая свой мир танца на льду, постепенно приближались к заветным вершинам. Каждое свежее танцевальное решение было как бы соответствием гипотезы, что и танцы достойны места под олимпийским солнцем и что повести за собой танцоров должны именно они, имеющие в своем распоряжении все богатства русского и советского танцевального искусства.

На чемпионате мира 1973 года в Братиславе Пахомова и Горшков получают невиданное для танцоров количество шестерок - 6,0. Эта же произвольная программа, принесшая самые высокие оценки, была сохранена и на следующий сезон (впервые за все годы существования пары), но она не являлась признаком застоя или спада, а была желанием самое совершенное свое творение донести до как можно более широкого круга зрителей. На этот раз количество шестерок стало еще большим. На чемпионате Европы в Загребе - десять!

Зато над оригинальным танцем 1974 года спортсмены колдовали долго. Выбор музыки был предопределен - никто не сомневался, что Пахомова, Горшков и Чайковская остановятся на знаменитом «Жалюзи», которое уже использовалось ими в произвольной программе 1972 года. Такое мнение им льстило, поскольку пришло ощущение уверенности в том, что мир ценителей танцев на льду понимает замыслы чемпионов и их тренера. Но, с другой стороны, так сразу «сдаваться» не хотелось. И опять прослушивались сотни различных танго.

И все-таки остановились на «Жалюзи». Эмоциональная взвинченность, внезапная смена темпа, тонкая мелодия позволили создать танец чрезвычайно сложный, эффектный. И вот на чемпионате Европы на каждой тренировке Пахомовой и Горшкова присутствуют члены технического комитета по танцам ИСУ и, в конце концов, после соревнований предлагают прислать описание танго, чтобы затем включить его в список обязательных танцев.

По общему мнению всех знатоков танцев на льду, разрыв между чемпионами и остальными призерами никогда еще за всю историю не был таким разительным. И не только в произвольном танце, но и в обязательном, оригинальном...

Надежда приблизить олимпийское будущее танцев на льду была особенно желанной. Надо ли говорить о том, какие чувства испытывали Чайковская, Пахомова и Горшков, когда узнали, что танцы приняты в олимпийскую семью!

Но за год до Олимпиады произошло то, что могло перечеркнуть все планы лидеров спортивных танцев на льду. Тяжелая и неожиданная болезнь Горшкова, операция, происшедшая накануне мирового чемпионата в Колорадо-Спрингс. Остается наша лучшая пара в Москве, команда уезжает без них.

В те минуты, когда Горшкова укладывали в больницу, он бодрился, утверждал, что все это ни к чему, что уже на следующий день он сможет выйти на тренировку. Однако врачи в клинике думали совершенно иначе. «Будет чудом, если Горшков сможет встать на коньки, ну, месяцев так через пять или через четыре. Раньше - ни за что. У нас такие больные месяца два пластом лежат, да потом еще месяца два в санатории, на свежем воздухе сил набираются...»

Операция на легком была проделана блистательно. Но прогнозы по-прежнему были неутешительными. «Подымется не скоро. На лед выйдет только через несколько месяцев...»

Чемпионат начинался через три недели, и, естественно, ни о каком выступлении речь идти не могла. Конечно, иногда медицина может творить чудеса, но ведь нашему больному надо выходить на лед, выдерживать огромные нагрузки!

Однако Горшков начал с восстановительной гимнастики, и врачи стали потихоньку менять свою точку зрения.

- У Горшкова удивительный организм. Тренированность и воля - огромные. Мы не знали еще таких темпов выздоровления... Он просто рекордсмен - иного слова и не подберешь!

Пока врачи удивлялись, поражались, Горшков начал готовить себя к выходу на лед настолько интенсивно, что вскоре утренние гимнастические зарядки стали напоминать уже тренировки. Больные сходились посмотреть на это чудо, они черпали в наглядном примере новые источники сил и для себя, приговаривая: «Да, чемпионами случайно не становятся. Вот они какие, люди, которыми мы любуемся на экранах телевизоров!»

Горшков все-таки вышел на лед. Вышел всего через две недели после операции. Хирурги не могли устоять перед ним. Они тоже с невероятным интересом наблюдали за экспериментом, который ставила спортивная жизнь и который для них тоже мог дать новые ориентиры.

Пахомова и Горшков приехали на чемпионат мира в Колорадо-Спрингс. Выступить там им не удалось. Но в конце чемпионата спортсмены, тренеры и судьи устроили им овацию, когда они продемонстрировали для них свой оригинальный танец - танго «Романтика», который вводился в разряд обязательных. И после чемпионата они со всеми сильнейшими фигуристами мира отправились в турне по городам США и Канады на показательные выступления.

«В 1976 году на Играх в Инсбруке Людмила Пахомова и Александр Горшков стали первыми в истории олимпийскими чемпионами в танцах на льду, - вспоминает Чайковская. - В тот сезон родилась уникальная программа, в основу которой были положены испанские мелодии. Это было очень непросто - перенести испанский «боковой шаг» на лед. И все же был найден такой технический вариант, который позволил его исполнить на льду.

Присутствовал ли в этой программе риск?

Да, присутствовал. И очень большой. А мы все-таки рискнули. И в этом смелом решении тоже сказался характер Людмилы Пахомовой, в решающую минуту проявлявшей стойкость, всегда готовой сделать свой вклад в столь желанную победу».

Кстати, с испанским шагом связан и оригинальный танец олимпийского сезона - румба. Музыку нашли быстро: в ней был темперамент и запоминающаяся мелодия, и та смена оттенков, которая помогает находить свежие решения. Но как вдохнуть жизнь в танец?

Требовалась помощь. И она пришла со стороны кубинской балерины Лойпо Араухо. Несколько вечеров она показывала самые характерные, узловые движения подлинно народной румбы. И, в конце концов, шаг для румбы на льду был найден настолько необычный и вместе с тем настолько характерный, что музыка, кажется, могла бы уже и не звучать: она была в самом движении.

После олимпийского проката румбы к Пахомовой и Горшкову подошел председатель технического комитета Международного союза конькобежцев Демми. Поздравил наших чемпионов:

- Румба восхитительна. Это настоящая румба, такой еще на льду не было. Вы зажигаете всех.

Много можно говорить о гармонии их танцев. Рассказывая о сложности танцев первых олимпийских чемпионов, Чайковская дала более чем исчерпывающий ответ:

«Наше главное новаторство в области постановки спортивного танца заключается не только в том, что мы этот танец сделали образным, цельным по мысли, глубоко органичным, но и в том, что мы совершенно по-иному взглянули на роль элементов в танце и связок между ними. И не только взглянули, но и полностью эту роль изменили.

…У нас связки несут такую же смысловую нагрузку, как и все остальные элементы танца. Они выполнены в характере танца и являются его неотъемлемой частью. Почему все говорят, что у Пахомовой и Горшкова сверхсложные программы? Да потому, что нет у них разрозненных элементов, связанных примитивными шагами. Теперь трудно сказать, где связка - обычное соединение, а где - элемент. Все это и дает невиданную ни у кого сложность танцевальных программ чемпионов.

Мы к этому шли многие годы. Мы с этого начинали. И олимпийская программа Инсбрука - самое яркое олицетворение нашего подхода к танцу!»

После Олимпиады звездная пара завершила выступления. Людмила стала тренером. Вскоре родилась Юля. Работа с учениками, лучшими из которых были Наталья Анненко и Генрих Сретенский, отнимала время, силы - и душевные и физические. Многое было даровано Людмиле природой - другому бы хватило на долгую-долгую жизнь, многого она достигла и многое еще могла, однако времени отпущено ей было ой как мало. Она торопилась. А может быть, чувствовала, что срок подходит к концу...

Торопилась. И все-таки не успела... На плечи Александра легла тяжелая ноша - не стало соратника, жены, не стало матери у девятилетней дочери.

Со временем он стал работником спорткомитета. Судил крупнейшие соревнования.

Последние комментарии

Афоризмы о спорте